Майские праздники наконец-то утихомирили всех заказчиков нашего маркетингового агентства и сейчас в офисе было непривычно и очень тихо. Но в этой тишине вдруг неожиданно раздался вопрос Назара, настолько же не имеющий отношения к маркетингу, насколько и неожиданный.
Вообще, Назар был мужик вдумчивый и с нереальным внутренним стержнем, на то он и владелец маркетингового агентства. Мы все уже давно привыкли, что если он что-то спрашивает, то это имеет прямое отношение к нашему общему делу. К слову сказать, Назар был тем самым владельцем маркетингового агентства, который пять дней в неделю приходил на работу в 8 утра, а уходил практически всегда позже всех, если у него не было встреч за пределами офиса с заказчиками агентства и прочими участниками нашей продающей цепочки. Это тем более странно и достойно уважения, ведь он мог вообще не работать, ибо за десяток лет существования нашего агентства он выстроил в нём всё очень чётко и на славу, поэтому оно могло приносить ему хорошие деньги и без его участия.
Но Назар изо дня в день приходил на работу, пахал наравне со всеми и возможно именно это и держало нас в неимоверной концентрации и не позволяло нам валять дурака в офисе. Ну, а когда ты не валяешь дурака, то твоя работа в маркетинге неизбежно приносит свои плоды – успешные проекты, довольных заказчиков и, конечно же, хорошую зарплату и проценты.
— Как думаешь, Маэстро, — спросил меня Назар, — а почему Гитлер в 41-м году, получив п…зды под Москвой, не стал организованно и быстро отступать? Ведь он же наверняка понимал, что ему хана, раз он с наскока и быстро не смог взять Москву. Хоть он м…дак и психопат упёртый был, но он явно умел хорошо просчитывать ситуации. Да и советники у него были далеко не дураки, они это тоже всё просчитали.
Из отрывков мутной биографии Назара мы краем уха знали, что у него за плечами несколько лет, проведённых то ли в армейской разведке, то ли ещё где-то там. До нас даже долетали обрывки информации о том, что он служил какое-то время в ГРУ. Короче, мы практически ничего о Назаре не знали из его прошлого, но одно мы знали наверняка – он точно служил в разведке. Поэтому его вопрос про Гитлера, да ещё и прозвучавший 7-го мая, никак не удивил. Меня сильнее удивило, что этот вопрос не имел никакого отношения к маркетингу и к нашей работе. А если учесть, что последние 5 часов мы с Назаром изучали записи звонков отдела продаж сети медицинских клиник, то его вопрос про Гитлера вообще никак не вписывался в этот день. Как можно слушать про «А вы делаете рентген?» или «Сколько у вас стоит сдать анализ крови?», но при этом думать о том «А какого хрена упырь Гитлер не стал организованно и целенаправленно отступать в 41-м году»?
Я закончил заносить в икселевский файл ключевые моменты из только что прослушанного звонка, встал размяться, подошёл к окну и задумался над вопросом Назара. Бог его знает почему, но мы так устроены, что если нам неожиданно задают вопрос, то мы пыжимся изо всех сил, чтобы дать на него вразумительный ответ. Думаю, это чистой воды эгоизм и тщеславие, которыми пропитан весь наш род человеческий, мол: «Агаааа, меня спросили. И теперь я же ведь не могу ударить в грязь лицом и не ответить. Ведь я же умён, я же красавец, я же всё знаю, у меня же на всё, на абсолютно всё есть своя аргументированная точка зрения!». Думаю, это и стало пинком к тому, что я залип над вопросом Назара. А ведь и в самом деле, почему Гитлер не стал целенаправленно отступать в 41-42 годах? Да и хрен с ним уже, что этот вопрос не имеет отношения ни к маркетингу, ни к работе, а даже наоборот – мне хочется изо всех сил ответить что-то умное и аргументированное Назару, который фактически и вылепил из меня — зелёного продажника — классного маркетолога и ловца человеческих душ.
— Знаешь, Назар, с людьми часто бывает такое, что они в чём-то себя убедили и затем уверовали в это убеждение. Вера доходит до того, что человек отстаивает своё убеждение на людях до последней капли пены у рта. И ты знаешь, очень часто бывает так, что однажды до такого барана долетает голос разума и человек начинает реально осознавать, что он в своих убеждениях был очень не прав. И его корёжит от этого капец как. Но отказаться от своих убеждений на людях он уже не может, потому что думает, что если он прилюдно откажется от своей нынешней точки зрения, то он этим покажет, что ошибался и что он вообще – упёртый дебил. А этого нам всем ой как не хочется признавать, да ещё и на людях.
— Ты хочешь сказать, что Гитлер понимал, что обосрался на весь мир, но своим целенаправленным отступлением он не хотел показать, что он – ЧМО? Ведь когда ты сначала напал, а потом отступаешь, то ты, дескать, показываешь миру, что ты уже дважды ЧМО, ты об этом сейчас?
Ох уж эта дотошность Назара! Он всегда, даже в самых незначительных разговорах ценил скрупулёзность и единство в передаче информации, не то что мы. Поэтому Назар очень часто свои обращения к другим завершал вопросами из серии «Я правильно тебя понял?» или «…, ты об этом сейчас?». Красавец! Это помогало избежать ему многих проблем с заказчиками нашего маркетингового агентства. Но об этом как-нибудь в другой раз.
— Да, — ответил я и пошёл опять к столу.
— Хм. Я тоже именно об этом раскладе думаю чаще всего. Нам всем так и хочется выглядеть в глазах других охренительно умными и делающими исключительно верный выбор. И нас всех так и «корёжит», как ты сказал, когда мы припёрты к стенке и всё, что нам надо, чтобы нас не корёжило – это просто, с…ка, признать, что, мол, да, извините, был не прав. И я понимаю Гитлера в этом. Прикинь, каково это, сказать на весь мир, что я м…дак и что я загубил просто так несколько сотен тысяч человек, а то и миллионов. Тут волей-неволей будешь гнуть свою линию до конца, до тех самых пор, пока тебя не загонят в бункер в Берлине, как позорную и рваную шавку.
Последние слова Назара про шавку прозвучали жёстко и с нескрываемой яростью. Ну, собственно, чего ещё можно было ожидать от человека, чьи деды воевали с Гитлером, да и сам Назар, скорее всего, во время своей службы боролся со всем тем идеологическим наследием, почвой для которого безусловно стала Вторая Мировая Война.
— Ну и кстати, — продолжал рассуждать Назар, — вот смотри, с утра мы слушали с тобой звонок от женщины, она ещё говорила, что ей нужно вызвать врача для дочки строго на то время, когда мужа дома не будет. Она ещё все уши прожужжала девчонке на телефоне, помнишь?
— Да, помню. Она, конечно, достала… 46 минут на трубке продажницу держала.
— Ну вот. А теперь рассмотри этот замес поподробнее. В чём там вся херня-то была, ты понял, наверное? Она говорит мужу, мол, у дочки температура под 40, а ты её всё народными армейскими методами лечишь, сапог долбаный, давай врача вызовем! Где ты и где армия? Послужил там два года и вояку из себя корчишь, а дочка из-за тебя сейчас кони может двинуть! И вспомни ещё, что она говорила продажнице по телефону. Мол, что мужик настолько вжился в роль Гиппократа и всемогущего бога, что аж п…здец. И орёт ещё, что вся эта коммерческая медицина – развод сплошной.
— Ну да, кстати, всё это похоже с Гитлером, — и у меня в голове аж прям всё зашевелилось, — он вбил себе в башку, что он крут и всемогущ, а потом обосрался, но признавать этого не хочет. Так же и с этим сапогом армейским, точь в точь. А мы тут с тобой маркетинг-шмаркетинг, потребности покупателей, отдел продаж, все дела… Чем всё кончилось-то, кстати? Ты пробивал этого мужика по базе клиентов, как хотел?
— А, да, забыл тебе сказать, ты ж на обед ушёл. Короче, Маэстро, представляешь, мужик этот – он есть в их базе, и он у них «лечился», я по номеру телефона его пробил в CRM. У него три года назад камни в почках припёрло дико и он вызывал себе как раз из этой сети клиник врача на дом, чтобы тот уколы поставил и прочая вся тема. То есть, когда его самого припёрло, то он тут же вызывает медиков, а как он решил в Гиппократа поиграть и доказать семье свою удаль мужицкую, так пошли они нахер эти медики платные, я сам всё отрулю. Короче, слов нет, такой же м…дак, как и Гитлер. Ты тут хоть усрись со своим маркетингом, а если в голове у клиента опилки, то я даже не знаю, как такое в маркетинге решить-то.
— Да чего тут решать-то, Назар. У их дочки температура под 40, надо срочно ехать, но делать это, когда мужа дома нет. Хрен его знает, может он собьёт ей температуру своими «армейскими» методами, а может она и сама спадёт, но только на это надеяться опасно, ехать надо, ты же понимаешь. Когда реально спасаешь жизнь или вытаскиваешь из очень серьёзных проблем со здоровьем, то это самый лучший маркетинг в медицинской нише. На этой волне можно и отзыв попросить написать по выздоровлению их дочки, при таком раскладе на получение отзыва очень большая надежда, да и потом вся семья будет с большей охотой именно в эти клиники обращаться. Но это всё, конечно, потом, сначала – надо ехать!
— Ну дык уже съездили, — сказал улыбнувшись Назар, — они там как-то всё замутили (я ещё звонки по этой ветке нашёл и послушал), что она отправила мужа в магазин надолго и в этот момент как раз врач приехал. В общем, хорошо, что там ничего серьёзного у их дочки не было, просто ОРВИ с высокой температурой. Врач им оставила колёса, ампулы и шприцы. Будут втихаря от этого Гиппократа лечиться. Чего только не наслушаешься во время прослушки звонков отдела продаж, чесслово.
«Назар монстр, конечно, — подумал я про себя, — хоть я под его крылом и не так давно работаю в маркетинге, но я, блин, уверен, что если бы он сейчас по цепочке записей звонков и по CRM не выяснил наверняка, что у этой звонившей клиентки всё в итоге хорошо с её дочкой, то он, несмотря ни на какие затишья в честь майских праздников, поднял бы на уши всю контору заказчика в связи с этой ситуацией! Да, мужик он со стержнем, конечно. Как его вообще в маркетинг-то занесло после разведки, интересно?».
— Слушай, Маэстро, — вывел меня из раздумий Назар, — ты у нас малый хоть и способный в маркетинге, но зелёный ещё пока, учить мне тебя ещё и учить. Вся эта хрень про Гитлера и Гиппократа… Во! Смотри, кстати, оба на «Ги» начинаются )). Короче, вся эта хрень тему одну мне подсказала, в которую я тебя особо-то и не успел ещё посвятить, но она очень важная в маркетинге. Ща, заварю себе чая, приду и расскажу кое-что, а то если не расскажу да не обучу, ты ж и накосячить можешь, а отвечать — мне. Тебе заварить?
— Да, Назар, спасибо!
